Судьба популярного форварда «Спартака» сродни участи потрясающего Эдуарда Стрельцова из «Торпедо». Тоже по надуманному обвинению отправили в тюрьму. Где жилось, мягко говоря, не комфортно. Но не застенками едиными…
Подробности для телеграм-канала ВЧК-ОГПУ и Rucriminal.info сообщил спортивный журналист и писатель Алексей Матвеев. Ему, в свою очередь, рассказал о жизни отца старший сын Севидова-старшего – Александр.
ОБУХОМ ПО ГОЛОВЕ
- Папа ушел из жизни в мой день рождения, 11 февраля, - вспоминает с горечью АЛЕКСАНДР. – Сидел в компании друзей, меня, естественно, поздравляли. Отец тогда улетел в командировку от газеты «Советский спорт» в Испанию. Там проводили предсезонный сбор футболисты столичного «Локомотива». Юрий Александрович сообщал в газету подробности.
Отец жил в доме своего давнего приятеля, Владимира Бениашвили. Вот он и сообщил шокирующую новость: «Саш, папы больше нет…». Жизнь сразу раскололась на «до и после». Горе тем огромнее казалось, что на тот момент папа не болел, чувствовал себя неплохо. И вдруг… Ему вынужденно установили стимулятор, чтобы в оптимальном режиме поддерживать работу сердца.
 |
| Владимир Бениашвили справа |
Так у многих атлетов, в том числе, знаменитых. Сначала их усиленно тренируют, готовят к испытаниям, дают сумасшедшие нагрузки. Затем бросают, как ненужный, отработанный хлам. И сердце спортсмена начинает дряхлеть. Потому люди нередко безвременно уходят из жизни. К великому сожалению, в данную категорию попал и наш горячо любимый папа.
До трагедии Юрий Александрович много шутил, слыл весельчаком. Был добрым, общительным. Мягким я бы его не назвал. Поступал так, как считал нужным, невзирая на мнение окружающих, в том числе, самых близких людей. Скажу так: он не был конфликтным в общении человеком.
Если видел, что ситуация несколько выходит из-под контроля, план не реализуется, пытался объяснить, договориться. Старался избегать прямых конфликтов, конфронтации с кем-то. Это его фирменный стиль жизни – на работе, дома, в личной жизни.
По натуре своей папа не угрюмый человек. Всегда готов отшутиться, назревавший конфликт в шутку обратить. И в чем-то над собой посмеяться. Подобные черты присущи умным, ироничным людям.
Родители редко ссорились. Всю свою жизнь мама посвятила папе. Ее жизнь – это, прежде всего, - папа. Создавала для него максимум комфорта. Чтобы у нашего главы семьи был надежный тыл. Что характерно, не являлось для мамы обузой, чем-то в тягость. Отец, тонкой душевной организации человек, прекрасно это видел, чувствовал. Как и мы, дети Севидовых.
Да, папа более эмоциональный, «взрывной», что ли. А мама без труда, почти играючи сглаживала углы. Ну, идеальная семейная пара. Она даже любила соглашаться с отцом. Видимо, знала, плохо он не посоветует.
Родители по складу характера отходчивы. Длительных размолвок не случалось, и не могло быть априори. «Дуться» днями, тем паче, неделями, - такое себе представить невозможно. Все-таки, они любили друг друга, чувство пронесли через всю жизнь. Терять время на обиды очень не хотели.
Отношения с отцом исключительно доверительные были. Чувствовал, понимал, папа жил моими интересами, и младшей сестры, Елены, тоже. Переживал за малейшие нюансы, какие-то сбои, неудачи. Радовался нашим успехам.
В плане выбора спутницы жизни, наверное, по аналогии с отцом, мне тоже повезло. Девушку, впоследствии ставшей моей супругой, знал еще со школьной скамьи. Жили в одном дворе, она моложе на пару лет.
В плане женитьбы с родителями не пришлось советоваться. Они давно и хорошо знали мою спутницу. Вообще трепетно к ней относились, выбор мой одобрили сразу и безоговорочно. Папа тогда сказал: «Девушек вокруг много. А жить в любви и постепенно стареть ты захочешь только с одним человеком. И найти такого человека – самое главное».
Мой дедушка, знаменитый футбольный тренер Сан Саныч Севидов, жил с моей бабушкой, Лидией Дмитриевной, все время, пока она не умерла. После ее кончины быстро сам ушел, настолько был потрясен потерей любимой женщины. Бабушку с дедушкой похоронили на Домодедовском кладбище.
ЛЮБИМОЕ МЕСТО – «РАЗГУЛЯЙ»
Отец очень общительный человек. Но я бы не сказал, что дом наш ломился от гостей. Юрий Александрович предпочитал проводить свободное от футбольных занятий время в узком семейном кругу. Вот чем это объяснялось.
По окончании активной карьеры игрока, папа тренировал, в основном, не московские клубы. Рязанский «Спартак», например, вологодское и махачкалинское «Динамо». По возвращении в столицу он, конечно, хотел с детьми и мамой побыть, банально скучал по родным людям.
Мы душевно с папой общались: шутки, смех, розыгрыши. Отец с удовольствием в такие периоды возил меня на аттракционы, когда я маленьким был. Еще во времена игроком папа близко сошелся с партнерами, ставшими ему близкими друзьями. Валерием Рейнгольдом, Геннадием Логофетом.
 |
| Валерий Рейнгольд |
Компанию поддерживал бизнесмен Владимир Бениашвили. Вчетвером любили посидеть в популярном ресторане «Разгуляй» на Спартаковской улице, рядом с Елоховской церковью. Красивейшее место, замечу.
Я регулярно ездил в Сокольники играть в футбол с людьми, ставшими для меня, по сути, родными. Познакомился там с сыном знаменитого голкипера Владимира Маслаченко, он тоже гонял с нами мяч.
Повторюсь, отец очень домашний человек. Потому, вероятно, с людьми из разных сфер деятельности отношений почти не поддерживал. С теми же актерами кино и театра, например. Хотя многие спартаковцы времен папы и позже дружили, не секрет, с представителями артистической среды.
Разумеется, отец не сидел безвылазно дома. Встречался с друзьями, в основном, из мира футбола. Его родная среда обитания. Общался, как правило, по ходу матчей ветеранов, о чем я уже рассказал. Потом, да, ходили в ресторанчики, почти обязательная программа. Иногда, правда, без нее обходились, сразу стартовали с папой домой после очередной игры в Сокольниках.
Папа и дед мой, Сан Саныч, предпочитали джаз слушать, - продолжает свой рассказ сын Юрия Севидова, Александр. – Причем не столько классический джаз, сколько специфический. Не индивидуальное исполнение, а разные группы. Вообще, будучи ребенком, я и музыку нашу не слышал, так вышло. Хотя мои ровесники наслаждались песнями того же Розенбаума. Признаться, о подобных артистах, их творчестве узнал много позже.
Приходил я домой после занятий в школе, и окунался в мир западной музыки. Папа, удобнее расположившись на диване, ее постоянно слушал. Американскую, английскую. Опять же не стыжусь сказать, что о Майкле Джексоне поведал мне Юрий Александрович. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот.
«НЕ МОГ В «СПАРТАКЕ» ДУРАК ИГРАТЬ»
Художественную литературу обожал, просто запоем читал. У отца, скажу вам, нешуточно спина болела по окончании карьеры футболиста. Одна из причин, возможно, главных, почему он редко куда-то выбирался. Вынужденно отлеживался, еще и поэтому нашлась возможность буквально «глотать» полюбившиеся вещи.
Спустя время вместе со своим папой, моим дедушкой, Сан Санычем Севидовым, уехал в Баку тренировать местный «Нефтчи». Помогал Сан Санычу готовить местных футболистов к матчам.
Там нашли целителя, вылечившего спину моего отца буквально за считанные мгновения. После чего боль никогда не давала о себе знать вплоть до кончины папы. А раньше он просто мучился, страдал. Получается, спина болела десятилетиями, пока не нашли чудо-доктора.
Отец не считал себя, по сути, советским человеком. По образу мыслей, скорее, был антисоветчиком, ну, вполне себе умеренным. Советскую систему внутренне не воспринимал.
Бунина он читал, вот Достоевский представлялся нам тяжеловатым для восприятия. Помню, обсуждали с ним литературные моменты, какие-то новинки, появлявшиеся на тот период времени. Отец много чего знал из разных сфер жизни, потому что массу литературы «перелопатил», и не только художественной.
Да, спартаковцы в большинстве своем – развитые люди, сказал бы, интеллектуалы. Ведь сама по себе игра, которой они посвятили лучшие годы жизни, - тонкая, умная. Особенно, считаю, во времена отца и его замечательных партнеров по клубу. Папа иногда говорил, характеризуя партнеров по команде, их действия на поле: «Саш, не мог у нас дурак играть. Если человек ограничен, сразу видно, бросалось в глаза. Не туда открылся, не так мяч отдал», - и тому подобное.
«ВЫ МЕНЯ ПОМНИТЕ?!»
- Мама моя – дочь дипломата, ее отец в МИДе трудился. Их семья жила в достаточно привилегированном районе, на Ленинском проспекте, - продолжает рассказ Александр Севидов. - В так называемых красных мидовских домах. Понятно, тогда квартиры не покупали, их получали от ведомств, организаций. Мама рассказывала, что на их домах фактически Москва в то время заканчивалась. Дальше - поля ржаные простирались. К слову, одним из соседей был знаменитый актер Вячеслав Тихонов.
Матушка – совсем далекий от спорта, футбола человек. Во всяком случае, на момент знакомства с папой. И, когда моих будущих родителей познакомили, мама понятия не имела, что перед ней знаменитый игрок. Восходящая «звезда» советского футбола. Да, очень ухоженный с виду молодой человек. В модном галстучке, столь же современной по тем временам рубашечке.
Галина Михайловна в тот период, о котором идет речь, просто Галя, лишь десятый класс школы оканчивала. Папа четырьмя годами старше. Уже блистал игрой на футбольных полях в составе «Спартака».
Со слов самой мамы, папа показался ей очень взрослым, и таким франтом. Она и думать не могла, что у них нечто общее будет. Юрий казался ей небожителем, человеком с другой планеты.
Вот юная, 16-летняя девушка, выходит из здания школы. Тут он стоит, оказалось, ее ждет. «Галя, вы меня помните? Три дня тому назад познакомились». Девушку будто громом оглушили. Настолько все неожиданно произошло. Общение продолжилось, молодые люди стали встречаться.
Маме-то и восемнадцати на тот момент не исполнилось. Позднее стали жить вместе. «Спартак» выделил своему, подававшему немалые надежды, форварду новенькую квартиру. Проблем с жильем у юной пары не было.
В 62-м папа в составе «Спартака» выиграл золотые медали чемпионов страны. Пришли слава, деньги, народная любовь, узнаваемость. Казалось, живите да радуйтесь… По итогам чемпионского сезона отец стал лучшим бомбардиром наряду с замечательным форвардом бакинского «Нефтчи» Эдуардом Маркаровым. У обоих по шестнадцать забитых мячей.
Очень странная, поистине роковая и очень трагическая дата – 11 февраля. В моем восприятии, как минимум. В один и тот же день, с разницей в десять лет, умерли потрясающие люди – Валерий Леонидович Рейнгольд и наш папа. День рождения у меня тоже одиннадцатого, окрасился в мрачные тона.
…Мама никогда не упрекала любимого человека за отсутствие денег в семье. Впрочем, такие периоды были кратковременными. Папа не лежал на диване в ожидании «манны небесной». Всегда что-то предпринимал, чтобы семья, по крайней мере, не бедствовала.
Пытался вложить средства в дело, бизнесом заняться. Даже в Китай, помню, летал, тогда ничего не получилось. Все-таки, не бизнесмен он, по духу своему. Но, повторюсь, не сидел, сложа руки, постоянно в движении, не терял оптимизма. Иногда деньги, вложенные в «раскрутку» идеи, уходили в «никуда». Никто от ошибок не застрахован, наш папа, в том числе. Не ругать же за это последними словами. Человек старался.
Отец все равно что-то новое начинал. Не чурался самой простой, на первый взгляд, работы. На своей машине развозил людей по домам, как говорят, «бомбил». Не только таксистом трудился. С кем-то из клиентов завязывал деловые контакты на коммерческой основе.
Мама тоже не гнушалась работы. Одно время домработницей служила у весьма известного человека из медиаструктур. С ним наша семья достаточно давно знакома. И он как-то предложил маме: «Галя, давайте я дам денег, отдадите позже. Мне неловко, что вам приходится работать». Из лучших побуждений говорил, не пытаясь унизить.
Мама спокойно ответила в том духе, что «для нас это неприемлемо». И продолжила сидеть с детьми продюсера, ухаживала за ними. Следила за домом, поддерживала порядок в нем. Так продолжалось несколько лет кряду, мама даже летала с ним и детьми за границу. Детки, кстати, очень к нашей маме привязались, она стала для них, по сути, няней.
Позднее, когда у папы сложились отношения с представителями медиа, семья жила на его доходы. Мама, разумеется, ушла из семьи продюсера, оставив работу няни. Вернулась домой.
Словом, преодолевали возникавшие трудности. Для родителей никогда не было проблемой работать, в том числе, у мамы. Они охотно брались за то или иное дело, чтобы прокормить детей. Со стороны я, в хорошем смысле, удивлялся терпению мамы, ее желанию, все и вся преодолеть. Как же, однако, папе повезло с такой женой! Впрочем, мама получала полную взаимность от любимого мужа.
Сейчас у многих дам совсем иные жизненные установки. В основе которых нередко одна меркантильность. У наших родителей такого не могло быть априори. Люди другого склада, с высокой духовностью, тонким восприятием, умные, любящие. Они вызывали у нас с сестрой искреннее восхищение.
«БРОСЬ МЕНЯ, ГАЛЯ!»
Как вызывало у меня восхищение и замечательная троица Логофет – Рейнгольд – Севидов. Их отношения, пожалуй, эталон дружбы, преданности ей. На мой взгляд, своеобразным лидером прекрасной тройки знаменитых спартаковцев являлся Юрий Александрович. Возможно, кто-то из спартаковских ветеранов не согласится со мной. Но никого не хотел обидеть, заранее извиняюсь, если что.
 |
| Свадьба Юрия Севидова |
Папа обожал подкалывать, подначивать многолетних друзей, Логофета с Рейнгольдом. Причем абсолютно безобидно. Говорю уверенно, потому что сам являлся свидетелем словесных эскапад, совершенно классных.
Брали меня на такие посиделки, когда ветераны «Спартака» играли. После матча шли мы в кафе, ресторанчики. Повторюсь, никто не обижался на папины шутки. Отец к тому времени давно овладел искусством общения с разными людьми.
Папа многогранный человек, не замыкался на одном футболе, его проблемах. В конце 80-х, начале 90-х организовал свой кооператив с характерным названием «Форвард». Делали спортивные вымпелы. Собственно, тот период, когда многим из нас пришлось несладко, жилось нелегко. Приходилось выживать.
Прокат был в ходу - шелкография. Отец сам вставал к станку, прокатывал новенькие вымпелы. Симпатичные вещи получались. У нас еще несколько футболистов трудились, завершивших выступления в большом спорте. Вот папа давал им работу. Юрий Александрович заключал договоры с организациями о реализации нашей продукции. Вполне реальные вещи, которые мы делали собственными руками.
Он мог бы сказать: ребят, я один из соучредителей кооператива, пойду-ка бумаги готовить. Вы тут без меня трудитесь. Нет, сам вставал к станку. Показывал, как и что делать.
Поразительно, в любой сфере, которой касался, хотел добиться максимума. Знать буквально все и вся. Пощупать своими руками, ум, сноровку проявить. Реализовать задуманное. По гороскопу папа – «Лошадь». Люди этого знака сами до всего доходят, будут везти, и делать, как говорят, личным горбом. Просто молодец.
Отец, с его слов, избежал самых страшных ситуаций в тюрьме. Возможных физических издевательств, избиений, например. Наверное, бог распорядился не трогать его. Хотя, конечно, в заключении могло произойти все, что угодно. Среда суровая, некоторых ломала.
Папа сидел в тюрьме под Воркутой, климат, понятно, тот еще. Молодые мама и папа на момент заключения женаты. Юная, хрупкая девушка регулярно навещала любимого в зоне.
По шесть сумок тащила на себе. Три в руках, одну толкала, за двумя другими возвращалась, и продолжала путь. Он лежал сквозь дремучую, почти непроходимую тайгу. Иногда думала, живой не вернется, выбивалась из сил. Настолько все мрачно выглядело.
«К кому идешь?« - обращались колоритные с виду граждане за рулем старенького грузовичка. «К Севидову». Сердобольные водители брались подбросить юную Галю. Видимо, отца уважали, симпатизировали ему. Вероятно, умел себя поставить среди заключенных, общался с ними на равных.
Позднее отца перевели из зоны строгого режима на поселение в белорусском городке Гродно. Были некоторые послабления, однако, он обязан был отмечаться у тюремного начальства. Покидать городскую черту запрещалось. Таковы правила.
Папе изначально «светили» целых десять (!) лет заключения. Отец еще до вынесения приговора, в ходе процесса говорил юной супруге: «Галя, оставь меня. Десять лет – пропасть между нами. Годы – «коту под хвост». Подумай о себе и своей жизни, о счастье с другим человеком». Не поза, не рисовка отцовская. Он реально представлял ситуацию. «Ты можешь говорить, что угодно, - отвечала мама. – Никуда я от тебя не уйду». Такая вот возвышенная, в лучшем смысле, любовь, которую эти удивительные, потрясающие люди пронесли через всю свою жизнь.
В 68-м родился я. Мама рожала в Москве, разумеется. И папа – вот нешуточный риск! – инкогнито, нелегально приехал в столицу. Чтобы встретить маму у ворот роддома, подержать маленького сына на руках. Слава богу, обошлось. Отлучку отца из поселения в Гродно не заметили, не зафиксировали. Иначе вернули его в колонию, неизвестно еще, как все сложилось.
Алексей Матвеев
Продолжение следует
Источник: www.rucriminal.info
